Командировка

Все новости на нашем участке, как правило, появляются в предобеденное время, после того как закончится совещание у главного инженера, и наш начальник дойдет от заводоуправления до участка. На этот раз новость немного задержалась, начальник отвлёкся по каким-то делам, и на участке появился намного позже обеда.

Несколько дней перед этим часть коллектива участка, неравнодушная к рыбной ловле, находилась в нервном напряжении. Причиной его была предстоящая командировка на базу отдыха для проведения ремонтно-профилактических, а также монтажных работ. Так называемый «рабочий заезд». Мероприятие ежегодное, проводимое, как правило, в конце апреля – начале мая. Для рыбалки время самое что ни на есть «клёвое»! И все рабочие нашего участка, желающие половить, а также наловить, буквально считали дни и часы до этого самого «рабочего заезда».

И вот наступил он, основной момент, кульминация всего процесса ожидания. Начальник, вдоволь поиздевавшись над нами, оттягивая процесс огласки списка ремонтной бригады, почти торжественно зачитывает, сначала объём работ, а затем фамилии зачисленных в бригаду. На удивление, почти все, кто хотел, оказались в этом списке. И разбирательств по поводу: «а почему он, а не я?», удалось избежать.

На этот заезд нам запланировали приличный объём работ, и нашему участку разрешили взять в бригаду электриков, ещё несколько человек любой специальности, умеющих работать лопатой. Для отбора в бригаду основным правилом послужила умеренность в употреблении спиртных напитков. Если основной состав электриков знал меру, то, «дополнительный контингент» эту самую меру категорически не признавал. Уважительной причиной для прекращения процесса поглощения «огненной воды», являлись, отсутствие её или денег, что бы её купить.

С этого момента начинались приятные заботы. Такие, как оформление командировки, получение командировочных и необходимых материалов и запчастей на складе. Нельзя также забывать и про «расходные материалы» для рыбалки. Для неё мы взяли на нашем заводе соль в котельной (что-то около 50 кг), а также отлили, как нам казалось, достаточное количество грузил для донки. Вторая стадия процесса подготовки проходит дома, в неё входит: закупка продуктов, подготовка снастей и вещей. Не знаю почему, но мне всегда нравился этот процесс сбора-подготовки к поездке на базу. По несколько раз складываешь и разбираешь сумки и рюкзаки, и всё равно тебя гложет мысль: «что же я ещё не положил?» В конце-концов я обратился к старому и проверенному способу: взял лист бумаги и ручку, написал несколько столбцов с названиями: вещи, инструменты, продукты, снасти, документы, индивидуальные принадлежности, прочее. Посидел, подумал и сразу все мысли заняли свои места, всё стало ясно и понятно, написал, что надо, и по списку собрал всё недостающее.

Когда всё собрано и ты сам себе удовлетворённо сказал: «ну кажется всё взял!», начинается вторая серия напряжённого ожидания, ожидания выезда. Уже замечено, чем больше людей едет в рабочий заезд, тем позже происходит выезд с завода. Всякие неурядицы, согласования, последние инструктажи – на всё необходимо время. На этот раз, в не совсем трезвой бригаде сварщиков куда то задевался один человек, пока его искали пропал другой, и так в поисках незаметно наступил обед и наши планы на ранний выезд, а значит и возможность уже сегодня посидеть с удочкой, бесследно развеялись. Ну вот, кажется все в сборе. Двигатель запущен, и мы тронулись. В глубине души теплится мысль, что вот-вот кто-то крикнет, что забыли Иванова или Петрова, или забыли паспорт дома, или ключи не отдали. Но ничего этого не происходит, размеренный шум двигателя изредка дополняют звуки наполняемых стаканов, и разговоры ещё более нетрезвых сварщиков.

Когда выехали за город, то в глаза сразу бросилась неестественная пустота трассы на Ростов. И понятно почему – граница. Когда учился в Новочеркасске, и часто ездил по этой трассе, она была очень оживлённой. Но это было во времена Советского союза, а теперь Украина стала независимой и результат, как говорится, налицо. С одной стороны – ехать по пустой трассе неплохо, но с другой стороны… Почему то хлопать в ладоши от радости совсем не хотелось. Почему? Я думаю – это тема отдельного и не совсем простого рассказа. Однако, вернемся в автобус. На меня сильное впечатление произвела степь: было то, неповторимое, время пробуждения её от зимней спячки. Куда не посмотри, везде простиралась она, Донецкая или Донская (а может, и то и другое вместе) степь. На самом деле – это не степь, в ее чистом, классическом виде, а что-то среднее между старыми невысокими и пологими горами и участками настоящей степи, с её необъятными, до самого горизонта, просторами. Местами можно было увидеть красивые пятна серебристого ковыля и разбросанные на склонах холмов редкие кусты шиповника. Есть в дикой природе что-то заставляющее наши мысли свернуть с привычных, бытовых тем и начать думать философски. Звёздное небо, поверхность моря, и, конечно же, бескрайние степные просторы приглашают нас задуматься о том, что обычно и в голову-то не придет.

Я как-то читал о таком редком атмосферном явлении, как повышенная прозрачность воздуха, когда при определённых погодных условиях воздух становится необычайно прозрачен. В той статье, что я читал, говорилось, что объект был виден за 300 километров. С таким же явлением я столкнулся впервые на Кавказе, в горах. Определить расстояние до удалённого предмета очень тяжело, кажется до него рукой подать, а на самом деле приходится шагать и шагать до него. Весной в наших краях тоже случается что-то подобное. Как правило, это бывает в конце апреля – начале мае. Солнце уже светит ярко, но воздух ещё не прогрелся. Тогда можно смотреть на горизонт и почти не замечать дымки. Зачастую в это время возникают характерные радиопомехи, такие как сверхдальний приём иностранных теле- и радиостанций. Но не это главное, а то, что в такой вот день я и ехал в автобусе, смотрел в окно, и видел всё это: каждую складку местности, вплоть до горизонта.

Однако, пронзительно голубое небо, и зелёное степное море, наверное, только меня погрузили в абстрактные размышления. Так как из этого состояния был выведен благодаря нашим реальным нетрезвым сварщикам. Выпитое ими пошло им, может быть, и на пользу, но как то не так. Вместо того, чтобы отрубиться и спать, одна половина их бригады начала пробовать свои силы в песенном жанре, а вторая достала карты и принялась играть в козла, при этом бурно обсуждая матч.

Так, не скучая, мы доехали до границы и тут в автобусе воцарилась напряжённая тишина. При всей нашей честности, мы очень хорошо были наслышаны о формах и методах работы наших и их таможенников. Играть с властью в «слабое звено» никто не хотел. За то время, что мы стояли перед шлагбаумом, я снова задумался о том, что сколько раз ездил туда-сюда, не обращая внимания на указатель области. А вот теперь, по мановению волшебной палочки, в чистом поле выросли эти две (это только на этой трассе) таможни. С моей точки зрения, точки зрения человека, пожившего и  в Союзе, и в независимой Украине, сложившиеся отношение между нашими народами – это не прогресс, а регресс. Несомненно, есть люди которым это разделение что-то дало (тот же таможенник – к такой кормушке пристроился), а мне, сидящему в обшарпанном автобусе, достались одни издержки от этого дерибана. Упитанные, и, наверно бдительные, наши таможенники к всеобщему облегчению особого интереса к нам не проявили, намётанный взгляд подсказал им, что в этой колымаге можно найти разве что литров 150 самогона. На нём сильно не заработаешь, а за нами стояли жирные и аппетитные фуры. Помахав нашим, мы двинулись дальше. Нейтральная полоса здесь приличная, порядка нескольких километров. Каково же было моё удивление, когда на пути между таможнями, на обочине, я увидел голосующих людей, по внешнему виду местных селян. Когда наш водитель их подобрал, я мысленно дал им псевдоним «нейтралы».

Подъехав к российской таможне, мы какое-то время ждали, а потом началась нервотрёпка. Но не для нас, а для нашего водителя. Но это был тот случай, когда его проблемы, ой, как трогали и нас. Однако нам ничего не оставалось делать, как сидеть и ждать. Из толстой папки документов, что водитель носил таможенникам, какой-то оказался или не так оформлен, или не там подписан. После двух часов нетерпеливого ожидания, нас всё-таки пропустили. Мы с радостью заёрзали на сиденьях, в предвкушении продолжения поездки. Но неприятности у нашего водителя ещё не закончились. За пределами таможни приютился невзрачный, видавший виды вагончик. Из него к нам вышёл мужик в камуфляже, без знаков различия. Оказалось, это не что иное, как экологический пост, и естественно, здесь надо платить. Наш водитель не выдержал, и поехал, ничего не дав несчастному экологу.

Да… Не всё так просто в нашей жизни! Проехать мы успели до первого поста ГАИ. После общения с милиционером, судя с выражения лица нашего водилы, экология России была спасена. Весь автобус вздохнул с облегчением, когда мы снова тронулись в путь. Трезвеющие сварщики стали срочно исправлять положение: подумать только, пережить такое! Весь контингент автобуса дружно негодовал по поводу последних событий.

Не успели мы как следует выговориться, как остановились у продовольственного магазина. Нужно было сделать последнюю важную закупку, закупку хлеба. Предыдущие заезды научили всех запасаться этим продуктом впрок, на неделю и больше. Надеяться на возможность покупать хлеб на месте, нам не советовали. Потому что, если плохая погода, переправляться на другую сторону Дона в станицу на лодке не совсем хочется, а если погода хорошая, то из-за наплыва отдыхающих хлеба может не хватить, так как в поселок его завозят немного. Проверять мы это не стали, просто не первый год люди ездили сюда, и надо полагать приобрели в этом деле опыт. В магазине каждый покупал по своим запросам. Я решил взять семь буханок: из расчёта две буханки на три дня должно было хватить дней на десять. Технологию хранения мне подсказали уже бывавшие здесь раньше мои коллеги: каждую буханку нужно завернуть в газету и положить в холодильник. Это довольно долго не даёт хлебу заплесневеть. Вкус, конечно, далёк от свежего хлеба, но все же лучше, чем вкус сухарей. По такой технологи мы смело хранили хлеб дней десять. И этот срок мы не превышали, потому что доверяли тем людям, которые ставили подобные эксперименты.

Загрузившись хлебом, мы продолжили свой путь. Теперь наступила, так называемая, третья стадия ожидания: когда же, наконец, мы приедем на место. Впереди нас ожидало каких-то 60 километров пути, но нетерпение способно замедлять время. Нам эти километры показались невероятно длинными, а время в пути – почти вечностью.

Все порядком устали за целый день пребывания в автобусе, далеко не экстра класса, и мысленно подгоняли его. За окнами проплывал однотипный степной пейзаж, в конце длительной поездки чувства уже немного притупились, и как-то не хотелось думать о чём-то возвышенном, остался один рационализм. Километров за десять до пункта нашего назначения, станицы Раздорская, дорога из степи вышла на берег Дона. От вида, открывшегося с дороги, захватило дух. Возникло впечатление, что до этого мы ехали по возвышенному плато (а может так и было), а теперь оно кончилось, и внизу раскинулась до самого горизонта равнина. А границей между этими двумя необъятными просторами является Дон. Трудно подобрать слова для описания всех чувств, которые испытывает путник, видя впервые Дон, с высоты птичьего полёта. Все, как по команде, кинулись к окнам, чтобы получше разглядеть неповторимый вид. Конечно, у каждого человека возникают свои чувства, но это был тот случай, когда чувства возникли у всех. Каковы они были по содержанию неизвестно, но ведь –были! Меня рассмешила пара нетрезвых мужиков. Когда у одного вырвалось при виде этой красоты, что-то наподобие «ни фига себе», другой авторитетно посоветовал: «выпей, пройдёт!» Как говорится – каждому своё!

Вот и долгожданный поворот на станицу Раздорская. Перед въездом стоит небольшая стела, на которой написано, что это первая станица основанная на Дону, и что ей 400 лет. Правда это или нет, я так и не узнал, местные жители, с кем мне довелось пообщаться, в истории своего края оказались не очень сильны. По довольно таки крутому спуску мы въехали в станицу. Надо отдать должное местным водителям, безопасно спускаться и подниматься по такой дороге зимой по накату или в гололёд можно, разве что на гусеничном тракторе. В самой станице горизонтальных дорог тоже почти нет. Расположенная на склоне, да к тому же вдоль и поперёк изрезанная оврагами, она чем-то напоминала горное селение. Такой выбор нашими предками места жительства, с современной точки зрения можно было бы оспорить, но не надо думать, что в старину люди были глупыми. Конечно, они очень многого не знали из того, что знаем мы, но они знали, как выжить, и к тому же ещё и защитить эту землю. И такое расположение станицы, наверное, как нельзя лучше позволяло использовать естественные преграды для защиты и обороны.

Вот мы и у цели: наш автобус медленно подъезжает к берегу реки, к паромной переправе. Видавший виды причал, под стать ему и паром, стояли пустые. В это время никто никуда не переправлялся, местные ещё (или уже) ничего не делали на своем берегу, приезжих тоже ещё было очень мало. И нам пришлось долго сигналить, чтобы вызвать директора базы с того берега. Вскоре оттуда отчалила моторная лодка, и направилась в нашу сторону. Когда директор вышел на берег, к нему сразу подошли сварщики и принялись обниматься и целоваться, стараясь этим засвидетельствовать своё почтение. Когда процесс «инаугурации» закончился, директор пошёл искать паромщиков. Нас было слишком много, чтобы переправиться на моторке. Вскоре пришёл паромщик, со своим помощником, и начался процесс погрузки. Вещи мы оставили в автобусе, а сами пешком загрузились на палубу. И вот тут я увидел экстра класс вождения, выполненный нашим водителем. Вода в реке стояла высоко, и разница в уровнях парома и причала составила наверно сантиметров 25, на этот случай на пароме имелись шпалы - подложки треугольного сечения. Если для трактора забраться на такую ступеньку ничего не стоит, то для нашего ПАЗика это вылилось в очень серьезный экзамен. С первой попытки забраться на эту ступеньку не получилось, а со второй попытки я увидел, как передние колёса на полном газу въехали на ступеньку и по инерции даже немного подпрыгнули, но это была только половина трюка. Вторая половина требовала ещё более опасного манёвра: нужно было тоже самое проделать с задними колёсами, и как только они въедут на палубу, сразу же затормозить, потому что впереди автобуса останется только метра три палубы, а ограждения нет. Если учесть, что это выполнялось на высоких оборотах двигателя, и паром при этом прилично раскачивался, шансов искупаться у автобуса было не так уж и мало. Но Толик (наш водитель) своё дело знал, автобус благополучно запрыгнул на палубу задними колёсами и замер. Потом подъехал на геометрическую середину для равновесия, и все облегчённо вздохнули.

На пароме завели двигатель и мы медленно начали движение к другому берегу. Съезд с парома уже не представлял особых затруднений, всё прошло гладко. Мы весело запрыгнули в автобус, до базы оставалось метров 600.

И вот всё позади. Расстояние хоть и небольшое (где-то 170 км), а сколько впечатлений набрались за время пути! Заехав на территорию базы, все бросились забивать себе жилье, домики. Хотя это было и ни к чему, так как почти все домики стояли свободными, и занимать можно было любой: предложение многократно превышало спрос. На территории базы строения были двух типов: списанные армейские, но ещё хорошие КУНГи, и летние домики в виде шалаша. Мы выбрали домик поближе к берегу и сторожке, так сказать в центре. Сварщики же  наоборот забрались в дальние домики, чтобы их поменьше отвлекали от любимого занятия. Когда все определились с местом жительства, мы получили у директора постельное бельё, посуду, и прочие хозяйственные вещи. Потом по-быстрому привели в порядок жильё, разложили вещи по местам, и все собрались за общим столом. По писанному или неписанному правилу командировочных, дни отъезда и приезда не являются рабочими. Но только мы сели за стол и настроились поужинать, как увидели подъезжающую машину с нашими металлоконструкциями.  Пришлось нарушить традицию, и отправиться на разгрузку. Все понимали что нельзя держать машину до утра в ожидании разгрузки. После того, как мы сказали нашему начальнику о том, что работа в праздничные и выходные дни оплачивается в двойном размере, да к тому же, что рабочий день уже окончен, да плюс к тому надо заплатить за разъездной характер работы, и по КЗоТу поднимать руками больше 32 кг категорически нельзя, да и за вредность надо бы добавить. Он понял, что если не приступить прямо сейчас к разгрузке, расплатиться с нами у него не будет никакой возможности, и первым полез на машину. Мы великодушно снизили свои требования до двух отгулов и за полчаса управились с разгрузкой. После этого поспешили к столу, потому что уже начинало смеркаться. О рыбалке на вечерней зорьке пришлось перестать думать, все устали и хотели есть.

За ужином текла неторопливая беседа, в силу профессионального состава и места где мы находились, в основном на темы рыбной ловли и тонкостей электротехники. По мере погружения в состояние опьянения общий стол разделился на кружки по интересам. Здесь уже количество тем стало более широким. Весь основной состав нашей бригады, знал меру по части выпивки. А вот «дополнительные», как-то не подпадали под это определение. В первый же вечер они и отвязались на полную катушку. Конечно, если бы они просто отдыхали, то на это можно было и не обращать внимания, но нам предстояло хорошо поработать, а ещё хотелось порыбачить. Но так пить и работать одновременно, конечно не получится. Что же нам придётся пахать за них? Когда «дополнительных» отнесли спать, остальные начали думать, как быть с ними дальше. Посовещавшись, решили, что мы возьмем их выпивку, и будем выдавать только после работы и в  умеренном количестве. Потому, что пока они всю самогонку не выпьют, работу с них бесполезно спрашивать. Решив эту проблему, перешли на обсуждение плана работ. Пришли к общему знаменателю с начальником: что вот это – необходимый объём работ, а это – время на его выполнение. Наше дело как, что, и когда делать – в день «икс» принимай работу. Потом утрясли детали, распределили поимённо работы, и разошлись по домикам. Ночи были очень холодными и под утро мы хорошо «задубели» в домиках, поэтому долго валяться в кровати совсем не хотелось. Встали рано и после всех утренних процедур, подкрепившись вчерашними «тормозками» и чаем, мы принялись за работу.

Так как на совещании мы решили сначала сделать самые тяжёлые и трудоёмкие работы, а на закуску оставить мелочёвку, то сегодня занялись установкой громоотводов. По форме они напоминали геодезический знак, только выше. Нести его можно было только ввосьмером. Наши «дополнительные» без всякого энтузиазма копали ямы под громоотводы, и канючили у начальника 50 грамм. На некоторое время мы упустили их из виду, а когда обнаружили, стало ясно, что ребята решили проблему с опохмелом с лихвой. Мы сразу догадались, что не дали пропасть друзьям сварщики. Поэтому им сразу было доведено, что при повторе ситуации командировка закрывается, и для них всё закончено. Кажется, это на некоторое время подействовало, и дня три наших «дополнительных» можно было бы размещать на доске почёта.

После работы, перекусив, мы стали собираться на рыбалку. На поплавочную удочку на речке ловить не очень интересно (особенно если не сильно клюёт), течение лишает удовольствия созерцания осторожной поклёвки крупной рыбы. Да к тому же в это время ожидался ход на нерест с Азова местного деликатеса – донской селёдки. А эту рыбу ловят особой разновидностью донной удочки, мы её на свой лад назвали смыкалкой (от украинского глагола – смыкать, что значит дёргать). Она являет собой смесь классической донной удочки, и так называемой, резинки. К крупному грузилу привязывается сантиметров 50-70 бечёвки, затем такой же длины резинка для белья, затем, собственно, основная леска, на которой навязано 5-7 крючков с имитаторами наживки. В роли наживки используют перья из подушки, а также, не удивляйтесь, небольшие кусочки презерватива. Как мне местные объяснили, дурная селёдка принимает эти кусочки за маленьких медуз, и, на радость рыбакам, с жадностью набрасывается на крючки. Бечёвка служит для удобства заброса. Забросив донку и выбрав слабину, начинаешь делать маховые движения рукой взад-вперёд. Вот и все премудрости этой снасти, и все особенности ловли на нее. Когда идёт косяк можно наловить очень много. Потому что, как рассказывали бывалые рыбаки, на всех крючках донки зависает по селёдке. Правда, ловить в это время не совсем можно, но это больше надо волноваться тому, кто на лодке и с сетью.

Выйдя на берег, опытные рыбаки и в шутку и в серьёз, сказали: «Здравствуй, рыба!» Рыбаки народ суеверный, и к некоторым атрибутам рыбалки относятся на полном серьёзе. Приветствие произносится неспроста – это должно служить в роли дополнительной приманки. Прямо, как шаманские заклинания. Выполнив все «обряды» мы приступили к самому процессу рыбной ловли. Сказать, что мы совсем ничего не умели делать в этой области, нельзя. У каждого было, что рассказать за столом, и каждый со знанием дела уверенно показывал размеры выловленной им рыбы. Но перед нами был Дон, и все байки, рассказанные тобой перед этим, могут превратится в лучшем случае прах, а в худшем, в предмет насмешек всего рыбацкого братства нашего завода.

Все позабрасывали свои снасти и с усердием стали дёргать взад, вперёд. Как и следовало ожидать, рыба не клевала. Наш энтузиазм стал медленно гаснуть и после получасовой рыбалки мы стали проявлять недовольство по поводу отсутствия рыбы. Было высказано предположение, что мы не искренно поздоровались с ней. Для подтверждения и закрепления заклинания, несколько десятков раз были произнесены магические слова. Но рыба в этот день явно нас не слышала и наплевать ей было на наши светлые чувства. Она игнорировала все наши наживки, явно не желая разделить с нами ужин.

Как всегда в подобных ситуациях бывает, в момент когда уже хотелось бросить это занятие, и идти пробовать другое заклинание с использованием «огненной воды», мы услышали радостный вопль: «ЕСТЬ!». У одного из нас что-то попалось на крючок, все как по команде побросали свои снасти, и сбежались посмотреть, что попалось? Подтягивая неторопливо добычу, герой купался в лучах всеобщего внимания. И вот показалась рыба. Ко всеобщему изумлению это была не селёдка, а красавица-чехонь! Рыба, непревзойдённая в вяленом виде, по мнению многих наших коллег, она превосходит по вкусовым качествам даже такие авторитеты, как тарань и вобла.

Первая добыча воодушевила нас на продолжение ловли. Неистово дёргая донки, мы стали более часто делать подсечки, казалось, что малейшее изменение нагрузки на леску и есть поклёвка, так как счастливчик сказал, что поклёвка была еле ощутимая. Как и в первый раз выкрик «АГА!» прозвучал вовремя (коллектив снова хотел было уже сматываться). На этот раз на крючке была селёдка.

Внимательно рассматриваю её: рыба как рыба, то есть селёдка. Я не ихтиолог, тонкостей её строения и отличий от других видов селёдок не знаю.

Вторая добыча снова добавила всем энергии, и терпения. Третья и четвёртая поимка не заставили себя долго ждать. Дальше, как говорится, процесс пошёл. Клёв, однако, даже с сильной натяжкой, можно было назвать вялым, но всё равно, честь мундира была спасена. Прийти с рыбалки с пустыми руками не солидно для таких мастеров.

Неожиданно я ощутил при движении руки какие-то посторонние подёргивания, резко сделал подсечку, теперь уже более отчётливо чувствовал сопротивление движению и вибрацию. Настало время и мне издать кличь: «ПОПАЛАСЬ!!!» Начал не сильно, но быстро выбирать, и вот она показалась. Осторожно вытаскиваю на берег. Получилось! Чувство собственного достоинства сильно увеличилось в размерах, и внутренний голос перестал издеваться надо мной. Теперь и у меня есть трофей, я тоже член рыбацкого братства, и тоже свысока поглядываю на тех бедолаг, которым удача ещё не улыбнулась.

Бывалые рыбаки неуверенно сказали, что кажется пошел косяк. Наслышанные про небывалые уловы во время прохождения косяка, мы с неуёмным усердием дёргали свои снасти. (Слухи о приближении косяка, произвели эффект разорвавшейся бомбы.) С базы прибежали все, кто умел и хотел ловить. Но, как бывает в таких ситуациях, клёв постепенно сошёл на нет. Про себя я решил, что это произошло из-за того, что вновь прибывшие не поздоровались с рыбой. Как бы там ни было, клёв был и клёв сплыл. Начинало темнеть, и мы стали сматывать снасти.

Вечером за столом было бурное обсуждение, все находились под впечатлением рыбалки. Посокрушавшись по поводу отсутствия косяка, мы решили, чтобы его не пропустить, ввести дежурство. Один или два человека освобождаются от работы, и по очереди постоянно находятся на берегу, и ловят рыбу. Как только клёв начинается, они зовут всех остальных. Затем мы посолили рыбу, и пошли спать.

На следующий день, продолжилась установка громоотводов. Теперь мы приобрели некий опыт, и работа шла интенсивнее. Поставив громоотводы в центре, мы сместились к окраине. И тут нашим взорам открылась картина коллективного запоя наших сварщиков. Если критерием отбора в нашу бригаду была умеренность по части алкоголя, то, как мне показалось, в их бригаду был отбор по противоположному принципу. Малопьющих, не говоря уже о непьющих, здесь не было. Все, как на подбор, отдавались этому занятию полностью. Ни о какой работе не могло быть и речи. Праздник единения с природой на полную катушку, до последней капли самогона! В первый заезд, когда я это увидел, спросил, когда же они будут свою работу подгонять? Мне сказали, не переживай, всё будет сделано. И правда, выйдя из кутежа, они так принялись за работу, что можно было бы, если они работали бы так постоянно, представить их к правительственной награде за ударный труд.

Закончив с объёмом работ, намеченным на сегодня, мы в предвкушении продолжения вчерашнего клёва, поторопились в свои домики. Наши часовые сегодня от работы нас не стали отвлекать. Мы подбадривали себя тем, что косяк уже на подходе, и стоит возле острова, ждёт, когда мы перекусим, и выйдем на промысел. Вот мы и на берегу, вторая серия вчерашнего представления: ловиться лучше не стало, рыба упорно не хочет попасть к нам на стол. Отдельные удачи, уже не вызывают такого восторга у нас: все ждут хорошего клёва, а его нет. Незаметно нарисовалась очень серьезная проблема, при вытаскивании донки почти через раз происходили зацепы. В результате каждого зацепа грузило оставалось на дне. Мы надеялись что у нас грузил не меряно, а оказалось что нет. И вот под конец второго дня рыбалки, мы отчётливо поняли, что грузил нам хватит от силы на два-три дня, не очень интенсивной рыбалки. Чтобы избежать возможных недоразумений, кто больше забросил грузил, а кто меньше, решили оставшиеся грузила разделить на всех поровну. Обидно осознавать, что такой момент мы не предусмотрели, ведь у нас за участком валялось несколько свинцовых болванок, из которых можно было бы отлить столько грузил! А с другой стороны, кто же мог предположить, что место будет такое коряжистое.

В этот день улов был хуже, чем в первый день. Настроение было под стать клёву. Чтобы ловить другую рыбу, нужны были лодка и совсем другие снасти. Местные жители, проплывая мимо на моторных лодках, смотрели на нас как на людей, которые занимаются «черт знает чем». Чтобы поесть рыбы они прибегали к другим методам лова. Они так ловили, и их предки так ловили. Как они ловили, так и ловят. Не мне их судить. Кажется, что местные считали, что так ловить рыбу, как ловим её мы, могут себе позволить только люди, имеющие большой запас свободного времени. А сельские жители, никогда не могли похвастаться его наличием.

После того, как было заброшено последнее грузило, а косяк так и не показался, нам ничего не оставалось, как отложить в сторону снасти по ловле селёдки. Тогда наши взоры устремились на такой рыболовный инструмент, как поплавочная удочка. Ведь приехали рыбу ловить, а не в карты играть. На речке пробовали ловить, течение и сильная рябь не дали насладиться процессом. И тут мы вспомнили, что недалеко в лесу, в двадцати минутах ходьбы, протекает небольшая речушка, под названием Кривая. И решили попытать счастье там.

На следующий день после работы, мы с новыми снастями выступили в дорогу. Через пару километров пришли к месту нашего назначения. Небольшая речушка, шириной не более 10-15 метров, как-то сразу мне понравилась.

Местами открытая, а местами с поросшими берегами, с почти отсутствующим течением, она являлась почти идеальным местом для ловли на поплавочную удочку.

Каждый занял себе место по душе. Я выбрал себе берег под большой ивой, это место привлекло меня по косвенному признаку, указывающему на то, что здесь ловили рыбу (оно было хорошо вытоптано, а если бы рыба не ловилась, то никто бы на этом месте не топтался). Сделав такие умозаключения, я приготовил удочку и принялся ловить. Вот уж где я отвел душу! Про такой клёв говорят – бешенный. Поплавок почти не знал покоя, рыба клевала и клевала. Немного смущало одно – рыбешка была мелкая. Но после наших поражений на селёдочном фронте, это было таким утешением истосковавшимся рыболовным амбициям, что на это никто не обращал особого внимания. Клевало у всех. Было такое впечатление, что рыба не ела с прошлого года. Когда у каждого садки были уже прилично наполнены, начал зарождаться дух состязательности. Кто же поймает самую крупную рыбу? По нашим умозаключениям, дурная мелочь отпугивала крупную рыбу. И чтобы её поймать, надо что-то придумать. Каждый пошёл своим путём. Одни поменяли наживку, другие поменяли место, полагая, что крупная рыба любит тишину, и ловить её надо в труднодоступных и заросших местах.

Так как я был в кроссовках, то лазить по камышам и нетоптаным берегам не захотел, пусть туда идут те, кто в сапогах. Но я тоже кое-что предпринял: подумав, я увеличил глубину погружения наживки. Рассуждал я так: сверху плавает мелочь пузатая, а крупняк держится у дна. К моему сожалению, глубина оказалась небольшой, чуть больше метра. Действительно, мелочь стала меньше доставать, но и крупняк совсем не спешил заявлять о себе. Наверно, так бы и остался я в этот день без повода похвастаться, если бы не досадное происшествие. Когда я делал очередную подсечку, то немного не рассчитал, и моя снасть, высоко взлетев вверх, зацепилась крючками в иве. Лёгкие, а затем и сильные подёргивания ни к чему не привели, зацеп был выполнен качественно. Внутренний голос издевательски поинтересовался: «Что? Пилить будем? Или прыгать?» «Поговори у меня», - сказал я внутреннему голосу и с силой потянул удочку на себя, понимая, что это в данной ситуации единственно правильный выход. Освободив таким образом снасть, я, как и следовало ожидать крючков не обнаружил. В небольшом рыболовном ЗИПе было еще несколько рыболовных крючков, небольшой моток тонкой ГДРовской лески, поплавок и несколько грузиков. И за каких-то пять минут, моя снасть была снова готова к работе. Смущало только что поводки из тонкой лески, большую рыбу не выдержат. Однако я уже потерял всякую надежду поймать здесь большую рыбу, пусть хоть мелкая ловится.

Насадив червя, я снова забросил удочку. И в этот момент ко мне подошли двое моих коллег, посмотреть улов. Увидев такие же объемы пойманной рыбы, они хотели было уже идти. И тут, как по команде, поплавок резко ушёл под воду. Сделав подсечку, я ощутил в руке приятную дребезжащую тяжесть, сердце сразу получило хорошую порцию адреналина. Стараясь сильно не тянуть, начал постепенно подводить рыбу к поверхности и одновременно к берегу, зная, что у меня леска тонкая, и если поднять рыбу над водой сразу, она может под этим весом оборваться. «Эх! Подсак бы сейчас!» - промелькнула мысль в голове. Но проверенная примета гласила о том, что если взять подсак, о крупной рыбе можно забыть. Будешь потом с этим подсаком только бегать по берегу и ловить бабочек. Другое применение ему вряд ли найдётся. Мои коллеги азартно наблюдали за процессом вываживания рыбы. Она послушно переместилась с водной глади на берег, и оказалось, что пойманный карась не такой уж и большой, грамм на 300-400. Но по сравнению с предыдущим уловом, выглядел он очень солидно. Делаю очередной заброс. Не проходит и двух минут, как мой поплавок слегка дернулся, и медленно повёлся в сторону, постепенно погружаясь. После подсечки, всё повторяется. На этот раз попался таких же размеров сазанчик. Как скрипят зубы моих коллег, наверно можно было слышать в Ростове. Не успел я сделать очередной заброс, как слева и справа от моего поплавка, поплюхались поплавки моих коллег. Со словами: «Извини, нас домой без рыбы не пустят», коллеги принялись усиленно всматриваться в свои поплавки. Мне это соседство даже понравилось, появилась возможность перекинуться словом, да и уже никто не усомнится в твоих рыболовных «подвигах». Описывать следующую поклёвку, уже неохота, короче поймал. Миха, сосед слева, сказал: «Ну, ты и колдун». Объяснить, почему у меня ловилась крупная, а у них мелкая рыба, я до сих пор не могу. Миха предложил поменяться местами с ним, что мы и сделали. Это ни к чему не привело, мелочёвка, как и прежде, стояла в очереди, чтобы повиснуть на крючках моих коллег. Мелочь, конечно, и у меня клевала, но иногда цеплялся и крупняк. Это действовало на моих спутников, как неприкрытое издевательство с моей стороны. В душе я ликовал, я брал реванш за то, что во время застолья не мог рассказать пристойной байки про размеры пойманной мною рыбы. Мне не надо было и двух швабр в руки, что бы показать размеры пойманного малька.

Именно в таких моментах и заключается одна из прелестей рыбалки. Дело не в пойманных килограммах, подлинное удовольствие приносит сам процесс.

 Поглощённые своим занятием, мы совсем не заметили, как начало темнеть, нас ещё ждал неблизкий путь назад. И мы с неохотой начали собираться домой. Идти на ощупь в лесу по тропинке, нам не хотелось. За ужином по традиции был «разбор полётов».

Уплетая свежезажаренный наш улов, мы бурно выплёскивали все наши эмоции. Мне и ещё одному Михе, можно было не сильно напрягаться в рассказах, в этот вечер мы были негласными призёрами, ввиду того, что наши показатели в рыбной ловле оставили далеко позади показатели остальных. Как ни жаль, но первое место досталось не мне, Михе в этот день удача улыбнулась шире, его методика ловли крупняка оказалась более эффективной. В сапогах он забрёл в заросли камыша, и там ему удалось поймать сазана килограмма на два. Сегодня был его день, и мы с аппетитом ели яичницу с икрой этого сазана. В этот вечер пальму первенства крепко и по праву держал Миха.

Следующий день начался уже буднично. За это время мы уже как-то привыкли к такому распорядку, и находили его, в общем-то, неплохим. Многие из нас, кто отдыхал на базе летом, при сравнении с рабочим заездом, отдавали предпочтение последнему. Летний отдых сводился в основном к двум занятиям, пляж и стол. Больше заняться нечем. О рыбной ловле на речке летом можно было не думать, обилие отдыхающих могло привести к поимке отдыхающего. Но всё, как говорится, на любителя, есть люди которым нравилось бывать здесь летом (и я думаю, что их большинство), ну а в рабочий заезд старались попасть люди, которым нравилось отдыхать с удочкой в тишине. Для этого всё здесь было, разве что вода в речке ещё холодная не покупаешься (это не относится к нашим сварщикам).

Едва мы приступили к работе, как по базе распространилась новость: «К нам едет ревизор!» В пятницу ожидается приезд комплексной комиссии, по проверке готовности базы к приёму отдыхающих. Мы собрались на наше минисовещание. Почти все члены нашей бригады сталкивались со всевозможными комиссиями, проверками, сдачей экзаменов на допуск к работе и прочими подобными мероприятиями. И уже наработали определённый опыт в этих делах, что бы не раскрутиться на нагоняй, нужно предъявить объёмную, фронтальную работу. Другими словами, чтобы было на что посмотреть. Можно целый день возиться в проводах, а внешне никаких изменений не будет видно. И если человек несведущ в этих вопросах, он сделает вывод, что никакой работы нет. И чтобы избежать подобных ситуаций, было решено внести изменения в наши планы: все силы бросили на замену кабелей.

Непростая это задача – затягивать кабель по сложному пути, в данном случае, по участку, заросшему лесом. Деревья не позволяют просто раскатать бухту, потом поднять кабель и закрепить. Нужно каждый изгиб пропустить через руки, протягивая его параллельно старому. При этом ни в коем случае нельзя ни бить, ни перекручивать, ни сильно изгибать кабель, а также применять лебёдку для протягивания. Только руками! Потому что если переусердствовать, и применить вышеперечисленные приёмы, может повредиться изоляция, и, следовательно, этот кабель можно будет выбросить на металлолом. Есть соблазн порезать кабель на куски покороче, и без всяких напряжений затянуть, и те, кто выполнял монтаж электропроводки базы до нас, так и поступили. Это привело к тому, что при сильной нагрузке, на первом же месте соединения кабелей происходил сильный нагрев, приводивший к возгоранию. И одним из первых пунктов подготовки базы был: замена старого кабеля, состоящего из нескольких кусков, новым, цельным. Последние метры затяжки дались нам тяжело, буквально по сантиметрам перепускали мы его по всем изгибам. Когда кабель всё-таки занял своё место мы с облегчением вздохнули. На удивление быстро с этим управились. На эту операцию мы отводили не менее двух дней, и теперь перед нами встала задача, чтобы в головах комиссии не появилась мысль, что уже всё сделано и нам пора уезжать. По этой причине подключение кабеля мы отложили на время осмотра комиссией нашей работы. Надо было ещё подремонтировать наружное освещение, и по нашим прикидкам всё это, плюс установленные громоотводы должны произвести впечатление на любую комиссию, состоящую и из одних «дубов» и из толковых представителей. Наружное освещение к всеобщей нашей радости оказалось в удовлетворительном состоянии, за пару часов мы заменили все лампы. Несколько светильников пришлось перебрать, вода, попавшая внутрь, окислила все контакты и вывела из строя дроссель. Запасной дроссель на базе нашёлся, и буквально за пять минут был заменён. Под конец рабочего дня освещение было готово на все сто. Собравшись, мы снова посовещались, прикинули, что сделано и что ещё предстоит сделать и пришли к выводу, что мы идём с опережением. Торопиться сильно не нужно, чтобы не поехать домой раньше времени. Мы предпочитали всю работу сделать так, чтобы за несколько дней до отъезда уже ничего не делать. В начале командировки можно и поднапрячься, зато в конце, можно будет как следует отдохнуть. Посовещавшись ещё немного, мы решили всё-таки продолжить выполнение плана наших работ. Пусть работа будет выполнена, а если возникнут проблемы, можно придумать какую-нибудь имитацию работы.

За работой время пролетело незаметно. В пятницу утром мы встали как обычно, без всякого намёка на аврал приступили к работе, предварительно договорившись, что как только машина с комиссией появится на противоположном берегу, мы снимаем напряжение, и приступаем к переподключению питающего кабеля.

Как мы и предполагали, в полдень на противоположном берегу начали сигналить. Да, это был уазик замдиректора. Наш старший быстро отключил нужный рубильник, проверил отсутствие напряжения, наложил заземление и вывесил запрещающий плакат. Затем закрыл щитовую, и присоединился к нам. Проверив ещё раз отсутствие напряжения на линии, он дал разрешение на начало работ. Может показаться, что достаточно было выключить рубильник, и всё, можно работать. Сталкиваясь каждый день с повышенной опасностью, которой является электричество, мы все понимали, что с этим шутить нельзя, все эти правила написаны кровью. И их надо не обсуждать, а выполнять. Рассредоточившись вдоль кабеля, мы дружно приступили к работе, искоса поглядывая по сторонам, высматривая членов комиссии. Понимая, что оснований переживать, для нас нет, мы всё-таки слегка нервничали. Вот и до нас добралась комиссия. Она состояла из замдиректора, председателя профсоюза, двух начальников цехов, чьи люди выполняли здесь работы, а также директора базы и врача, курирующего наш завод. От души сразу отлегло: людей более или менее разбирающихся в электротехнике среди них не было. Значит, создать нам проблемы этому составу комиссии не удастся, лапша повешенные на эти уши, будет держаться крепко. С точки зрения таких специалистов, если лампочки горят, значит всё нормально. Для солидности, дав незначительные замечания, комиссия продолжила свою работу.

За время нахождения комиссии, мы успели полностью переключить все соединения. Снимать старый кабель мы не стали, а поспешили подать напряжение, и проверить работоспособность. Всё получилось. Больше всего нам принесло облегчение то, что при монтаже кабель не получил повреждений. Он был довольно-таки толстый и тяжёлый, но не бронированный, а в виниловой оболочке, и с ним надо было быть особенно осторожным (повредить такую изоляцию очень легко). Теперь мы чувствовали двойное облегчение: пронесло с комиссией – раз, и получилось выполнить основную нашу задачу с кабелем – два.

Когда комиссия пошла в сторожку обедать, мы собрались на перекур и подвели ещё раз итоги. К нашей радости работы оставалось на день-два. Нас сдерживали малопьющие (пьют – и всё им мало) сварщики, они должны построить два домика, один из которых – для кухни. За два дня до приезда комиссии, они пришли в себя, и принялись лихорадочно работать: приходили к нам, чтобы мы им повесили временное освещение для работы вечером. И действительно, они почти успели – оставалось уложить кровлю, и так, по мелочам. Мы должны были сделать в этих домиках электропроводку и наружное освещение. И кроме этого, нам оставалось переделать проводку во всех КУНГах. По какому-то дурному правилу, у нас и не только, если нет лампочек определённого типа, то нужно эти светильники выбросить, и поставить новые. Лампочки есть в магазине, но купить их нельзя, или никто не хочет. И в результате, нам фронт работы обеспечен. В КУНГах была 12-вольтовая проводка, с автомобильными лампочками, и чтобы сэкономить на них, нам нужно было всё это переделать под 220 вольт, на мой взгляд далеко не самое лучшее. Переделка не занимала много времени, на один КУНГ, работая вдвоём, тратили чуть больше часа.

По результатам проверки нас даже похвалили. Вот, что значит «творческий подход» к решению проблемы! Ну а если разобраться, работу мы почти сделали, вполне заслужили, чтобы нас похвалили. Кроме нас на базе работали ещё две бригады рабочих: бригада маляров, и плотников.

А вот они на хороший разнос раскрутились, что обидно, незаслуженно. Пахали бедные как лошади, такие объёмы им довели, что мы ни за что без дополнительного наряда, не взялись бы за такую работу. Получается, что кто везёт, того и погоняют. Рабочие они безотказные и права свои не качают, их бригадир был у начальства на отдельном довольствии (как потом узнал). Ну что ж, каждый кузнец своего счастья, мне кажется что они сами виноваты. Начальство надо встречать не готовностью слушать, а просьбой или требованием. Хороший рабочий не тот, кто умеет хорошо работать, а тот, кто умеет за этот труд хорошо получить. Поработать за дурно ума много не надо.

Интересно было наблюдать, как происходила встреча бригады сварщиков с начальником цеха. После общего собрания, где им досталось на орехи, они удалились в свой «офис». Там, в течении 15 минут слышен был крик начальника на своих подчиненных. В ответ те вяло пытались оправдаться, однако все понимали и смиренно принимали положенную им порцию критики. Начальник не хуже меня знал сильные и слабые стороны своих подчинённых (а скорее всего даже лучше), он понимал, что самогон уже на исходе, и что трезвые они – золотые работники. Но, так устроены все начальники, им обязательно нужно покричать. Так, для профилактики. Потом крик стих и послышался… звон стаканов. Минут 20 ещё в таком духе продолжалась планёрка. Потом начальник поспешил к своим коллегам, потому что уже пора было отправляться в обратный путь. Если отбросить в сторону необоснованную критику, со слов комиссии мы поняли, что всё не так уж и плохо, подготовка идёт нормально.

Ещё немного посовещавшись, начальство село в моторную лодку и отчалило на другой берег. Мы помахали им вслед, и пошли обедать. Работы оставалось на два не полных дня, а впереди ещё была почти целая неделя командировки. И мы решили сегодня уже не работать. Сварщики тоже забросили работу и принялись наверстывать упущенное. А мы решили пораньше выбраться на Кривую, чтобы подольше половить.

Такого клёва, как в первый день, больше не было. Мелочь брала отменно, а крупная очень редко. Каждый из нас уже насолил для вяления почти по ведру мелочи. Хотелось теперь хоть немного крупной домой заготовить, а её едва хватало на еду. Наверно все рыбаки устроены в чём-то одинаково, почему-то все мы любили ловить рыбу, и так же все мы не любили её чистить. Чем меньше размеры рыбы, тем больше эта нелюбовь проявлялась. В этот день мы не смогли похвастаться крупным уловом. Правильно говорят: лень – двигатель торговли. Мы придумали новый способ жарить мелкую рыбу. Её только чистили, но не потрошили, потом солили и жарили. А потом во время еды, брали и выбрасывали то, что не пригодно для еды. Получалось приблизительно так, как едят креветок. Зато на чистку уходит намного меньше времени.

Когда мы уже утолили жажду рыбной ловли, к нам обратились местные жители за помощью. Нужно было заменить ветхую проводку в доме, на другом берегу. Оплачивалась работа рыбой. Количество этой самой рыбы нас тоже вполне устроило.

Когда мы переправлялись на лодке через Дон, кто-то обратил внимание на то, что ласточки слишком низко летают над поверхностью воды и даже пьют воду с поверхности. Было высказано предположение, что вскоре будет дождь. От этой мысли мы поспешили отделаться, светило солнце, было сравнительно тепло, и дождь совсем не входил в наши планы.

И напрасно мы ласточкам не поверили, на следующее утро проснулись от того, что здорово замёрзли. От вчерашней прекрасной погоды не осталось и следа, шёл небольшой дождь. Вдобавок дул крепкий ветер, и температура воздуха упала градусов до 10-12. Напялив на себя всё, что можно было, мы стали думать как согреться. Летние домики для этого были явно не предназначены, мы решили перебираться в КУНГи.

Одно время у нас было принято ругать все, что было связано с нашей армией, переночевав в нём, я не стал бы присоединяться к этому мнению. Армейский универсальный кузов, прослуживший в армии лет 15, после списания уже почти столько же служил мирным целям, и служил хорошо!

Когда идёт дождь, дует сильный ветер и температура воздуха около 7-10 градусов, а в середине кузова теплынь, остаётся только пить чай, играть в козла и травить всякие байки и анекдоты. И сейчас я, да и остальные тоже, поняли, что же мы забыли взять из дома – сапоги. В другие заезды, они могли бы проваляться без всякой надобности, мёртвым грузом. Но по закону подлости, не в этот заезд. Дождь и не думал останавливаться, дорожки превратились в грязевое месиво, ходить по мокрой траве в кроссовках радости не доставляло, просушить мокрую обувь было негде. В сарае нашлись оставленные кем-то, старые кирзовые сапоги, на два размера больше, чем у меня. Но я им сильно обрадовался, ноги хоть и промокали, но не сильно, и если находишься в движении, то и не мёрзли. Портянки я изготовил из уже старой футболки, вот так пришлось вспомнить армию ещё раз.

В нашем дружном коллективе стали появляться «пораженческие» настроения, некоторые захотели домой. Отсутствие крупной рыбы, плохая погода, да к тому же признаки простуды, всё работало против того, чтобы оставаться здесь.

Очередная партия рабочих приехала, как только закончился дождь. Автобусу переправляться на нашу сторону не имело смысла, небольшой отрезок дороги от переправы до базы, можно было преодолеть разве что на танке. И директор базы на своей моторной лодке занялся перевозкой. Наши коллеги, из тех, кто решил прервать свою командировку, в спешном порядке начали собираться. Везти домой все оставшиеся продукты, они не захотели. Забрав с собой всё, что повкусней, они оставили нам килограмм 15 всякого продовольствия. И вот нас осталось трое, два Вити и один Миша. Впереди была ещё почти неделя командировки, дождь неделю однозначно идти не будет, а отдохнуть «на халяву», да ещё за это получить командировочные, когда ещё получится. Отметив между собой, что мы молодцы, потому что начали, так сказать, с наружных работ, а внутренние ставили на потом. Теперь можно при любой погоде продолжать выполнение своего задания, тем более что его осталось мало. Дождь перестал и мы дружно принялись за работу, больше делать ничего не оставалось. Вечером за ужином выяснили, что работы осталось на полдня, а дальше – нас сдерживали сварщики. Они упорно не хотели сдавать объект в срок. Если они сдадут объект в последний день командировки, времени на монтаж у нас уже не будет. У них никаких проблем, а у нас они появятся.

Решили сходить к ним в гости. Наше настроение улучшилось, когда мы увидели почти трезвых сварщиков. Всё в этом мире когда-то кончается, вот у них выпивка закончилась. Им ничего не оставалось, как приняться за работу. Как я уже говорил, когда они трезвые, классные ребята, только вот такое «воспитание» портит их. Быстро утрясли смежные технические вопросы, поговорили о всяких мелочах, на этом и расстались до утра.

Утром возникла небольшая задержка у нас, да и у них. Задымился сварочный аппарат, так как запасного не было, это могло разрушить все наши планы. Неисправность оказалась серьезная, протёрлась изоляция катушки трансформатора, и вторичная обмотка касалась сердечника трансформатора. Такой ремонт и в заводских условиях выполнить непросто, а в полевых условиях и подавно. Пришлось хорошо подумать, чтобы решить эту задачу. Кусок сухой деревянной щепы, забитый между обмоткой и сердечником, снял вопрос на ближайшие несколько лет. Конечно это решение временное, но у нас нет ничего постояннее, чем что-то временное. Пока снова не задымит, никто туда не полезет.

Погода немного улучшилась, стало теплее. К концу мы перешли на наш последний объект, только что подготовленный для нас сварщиками. Металлоконструкции не самый лучший объект для монтажа электропроводки, возникают трудности с креплением провода и электроприборов. Мы попросили сварщиков наварить в нужных местах кронштейны для крепления, после этого дело пошло быстрей. Работали допоздна, вдруг погода снова испортится. Когда уже стемнело настолько, что без дополнительного освещения работать было уже невозможно, мы пошли отдыхать. Работы оставалось на полдня.

Утром, когда все подключения закончили, в предвкушении торжественного момента подачи напряжения на последний объект мы и не заметили, что показалось солнце. Когда подали напряжение, солнце засветило на «полную катушку» и мы в шутку заметили, что этим рубильником, параллельно включается солнце.

Всё! Финиш! Прощай, работа! Здравствуй, рыбалка! Устроили небольшой праздничный обед: картошка с тушёнкой и селедка, которую сами ловили. Настроение было праздничное, а значит, и обед был праздничный, ну да разве немного больше себе позволили «наркомовских» по случаю сдачи объекта. Впереди ещё было много свободного времени, никуда не нужно было торопиться. Погода пошла нам навстречу, ветра не было и светило солнце. Плохо только, что вода в речке была еще холодная, не искупаешься, а так всё было прекрасно.

Чтобы сделать на базе удобный пляж, несколько лет назад договорились с земснарядом, и он намыл полоску чистого песка возле нашей базы. Эта полоска выдавалась метров на 15 от линии берега, и вот за этим выступом, по ходу течения, был небольшой участок водной глади, где почти не было течения. Вот туда мы и направились. Вода после весеннего паводка уже почти вошла в прежнее русло. Нам говорили местные, что когда уровень Дона изменяется в ту или другую сторону, клёва нет. Но нам он сильно и не был нужен, после окончания «производственной программы», как-то быстро навалилась скука. Сидеть, играть в карты, или смотреть в потолок, не знаю как кому, а нам за полдня надоело. Вот мы и решили просто постоять с удочкой на берегу Дона, а поймаем или не поймаем, это уже нас не волновало.

Наши предки в красоте природы тоже знали толк, станица разместилась в живописнейшем месте. Расположенная на склонах плато, с одной стороны подступавшему к Дону, она растянулась вдоль берега. Эти места приглянулись и киношникам, здесь сняли немало кинофильмов. Названий всех я не знаю, а местные не помнят. Но кинофильм «Цыган», точнее некоторые эпизоды, снимали здесь. На противоположном от станицы берегу, находилась наша, и не только, база. Во времена застоя она была одной из лучших. А теперь, после развала Советского Союза, постепенно сдавала свои позиции.

Мы стали заграницей, стало тяжело провозить необходимые материалы. Все понимали, что наш завод скоро уйдёт с этой базы. Дела на заводе с каждым годом всё ухудшались, и содержать такой объект, в один прекрасный день, завод перестанет. Но пока ещё она работает, и мы стараемся об этом не думать.

По Дону изредка проплывают корабли. После нашего степного края, мы с интересом рассматривали эти транспортные средства. Красиво выглядит большой пассажирский теплоход, величественно проплывающий мимо нас. Юркие моторные лодки изредка проносятся вверх и вниз по течению. На мерное течение реки можно долго смотреть. Особенно на закате. В тишине слышно как лают собаки в станице на том берегу, играет музыка, поют люди песни. Станица медленно погружается в сумерки, отдыхает после рабочего дня. На реке начинают чаще появляться моторные лодки, настает время ловли местными рыбаками. Многие в этой станице живут за счёт рыбалки, и сейчас для них началась рабочая смена.

Предсказания местных знатоков рыбной ловли, о том, что клёва не будет, не оправдались. Не такой бешенный, как на Кривой, но был. За пару часов, мы полведра мелочёвки надёргали. Здесь немного поразнообразней был ассортимент выловленной рыбы. Первый раз в жизни я поймал ерша, у нас в ставках такой рыбы нет. Мне попался крупный и красивый экземпляр. Брали здесь и плотва, и окуни, и караси. Всех удивил рак, довольно большого  размера, попавшийся на мой крючок. Нам так понравилось ловить здесь, что ходить на Кривую мы передумали. В пользу этого было ещё и то, что с теплом проснулись и комары. А там, куда мы ходили ловить, их было гораздо больше чем здесь.

Как-то незаметно пролетели дни нашего праздного безделья, настало время собираться. В субботу должны были приехать ещё рабочие, устанавливать новый забор, и этим автобусом нам следовало отбыть домой. К этому времени мы уже наши продукты почти подчистили, в рационе оставалась каша, и рыба. И если честно то уже начали и мы скучать по дому. Как ни хорошо на базе, а дом есть дом. Поймал себя на мысли, что провёл две недели, совсем не смотря телевизор, и ничего страшного.

Вот и пришло время собираться. Рыбу достали из под гнёта, но промывать не стали. Решили сделать это по приезду домой. Нажарили рыбы на завтрак, что бы утром уже не зависать на кухне. Потом пошли на реку, почистили посуду (взяли чистую, отдать тоже надо такую), убрали в домике, и на этом все наши сборы закончились.

Было еще время перед сном, и мы пошли на берег, в беседку. Смотрели на закат, на Дон, и вели неторопливые разговоры. Это место нам заменяло и телевизор и радио. Здесь соприкасались две страны, они говорили о нас, мы о них. О чём-то спорили, в чём-то соглашались, в чём-то не соглашались, но врагами по отношению друг к другу мы быть не хотели. Может история исправит ошибку со временем, но пока мы граждане разных государств, и как долго ещё мы будем разделены, не известно. Из станицы к нам в город уехало два человека жить, нашли свои половинки на базе. Из нашего города сюда переехал жить парень, тоже встретил свою любовь. Вот так переплелись судьбы и народы, и это в небольшой станице. А если взять в общем объёме, сколько тогда?

А пока мы смотрели на закат солнца, на величественный Дон, и думали каждый о своём. Изредка нашу мирно текущую беседу взбадривал оживлённый гомон по поводу всплеска крупной рыбы на поверхности реки. Каждому хотелось когда-нибудь поймать такую рыбу, и немного посокрушавшись, что такая не ловится на удочку, продолжали беседу. Сильно огорчаться по поводу отсутствия крупной рыбы, мы не стали. Как ни как за шабашку мы немного «наловили», так что дома нам краснеть не придётся. А мелкой рыбы при желании можно было наловить много, мы не стали поддаваться алчным побуждениям, и великодушно сказали рыбе, что бы та подрастала. Тогда мы снова встретимся. А так, по паре вёдер на брата у нас получилось. А самое главное, будет что вспомнить. Немного жаль что косяк селёдки прошёл мимо, не оставив нам ничего на память. На это мы тоже смотрели философски, все деньги не заработаешь, и рыбу всю не выловишь. Что поймали, то поймали.

Вот и утро последнего дня, настроение приподнятое, две недели в отрыве от цивилизации, уже дают себя знать. Домой уже тянет, ждём с нетерпением когда придет автобус. По своему опыту знаем, что его следует ожидать намного позже обеда. К отправке у нас всё было готово, мы в буквальном смысле сидели на чемоданах.

Переправщиком опять работал директор базы. Переправившись, мы ещё долго ждали, когда автобус освободится. Наконец сели и тронулись в путь. В глубине души было немного жаль уезжать, но домой хотелось сильнее.

На обратном пути ехали молча, спиртное было давно выпито, так что в автобусе ничего интересного не происходило. Через полтора часа мы уже были у шлагбаума российской таможни. На украинской таможне тоже мы ничем никого не заинтересовали, весь наш внешний вид показывал чистосердечное отсутствие контрабанды. Мне почему-то вспомнилось моё первое пересечение государственной границы.

Это было в не очень далёкие восьмидесятые, когда я служил в армии, в ГСВГ (группа советских войск в Германии). Граница между ГДР и Польшей была не видна из окна поезда, пограничники мало чем отличались от проводников или контролёров на железной дороге. Беглый взгляд в военный билет, штамп в декларацию и пошёл дальше. А пересечение границы Польши и Советского Союза, походило на въезд на территорию военной базы, которая усиленно охраняется. Здесь из окна поезда можно было увидеть, и бетонные ДОТы, и колючую проволоку, и высокий забор, и вышки с автоматчиками, и патруль с овчарками. Три разные досмотровые группы проверяли нас, каждый по своему профилю. Хоть я и не вёз ничего запрещённого, нервное напряжение долго не отпускало меня.

Ну вот и всё, мы свободны, от дома нас отделяло километров восемьдесят. Опять нам навстречу мчится пустынное шоссе. В атмосфере всеобщего молчания мы продолжали своё движение. Вот на горизонте показались в дымке первые терриконы, эдакая негласная визитная карточка Донбасса. Как будто гигантский крот нарыл здесь своих ходов. Если слегка напрячь фантазию, можно смело сравнить их с Египетскими пирамидами. Пирамиды делали люди, и терриконы тоже дело рук человеческих, да и местность тоже чем-то напоминает пустыню. Не совсем конечно, растительности здесь хватает, всё таки степь не пустыня.

После недолгой разлуки мы вновь едем по родным улицам. Родину не выбирают, даже если человек и уезжает жить другие места, забыть её он не сможет. Она с ним навсегда и иногда в воспоминаниях приходит в гости.

Вот так закончилось командировка, никто не высказывал сожаления, что побывал в ней. Если всё сложится благополучно, в следующем году быть может, снова получится поехать на Дон. Что будет через год, никто не знает, все думают о хорошем. Пора погружаться в работу, в повседневные заботы, одним словом отдых закончился. До свидания Дон, до следующего года.

Р.s. Рассказ написан на основе реальных событий, имевших место в середине девяностых годов. Просьба не судить строго о качестве изложения, рассказ написан не филологом, а простым электриком. Мне запомнился этот эпизод, и я как мог его изложил. Как это у меня получилось, судить вам.

Боков.